Домик
Татьяна Шипошина
Он начал фантазировать, когда ещё не мог разговаривать.
В перильцах его деревянной кроватки было выломано несколько вертикальных перекладин – от долгого употребления кроватки, и от многократной её передачи из рук в руки. Так вот, он начал фантазировать ещё тогда, когда не мог выбраться из кроватки сквозь дырки в перильцах. Слово «фантазировать» не полностью подходило к тому, что делал этот младенец в своей кроватке. Он лежал и составлял немыслимые фигуры из своих длинных, гнущихся в разные стороны пальцев. При этом он что-то лопотал. Слов разобрать было невозможно, но лепет имел явную эмоциональную окраску. Случались и вскрики, и всхлипы, и смех. И утверждения, и вопросы.
– Что это с ним? – спрашивали подружки матери, забежавшие попить чайку.
– Это он так засыпает, – оправдывалась молодая мать и прикрывала двери в комнату, где спал сын. Чтоб не сглазили!
– Чудно, – судачили подружки.
Мать в ответ молчала. Ей тоже было чудно наблюдать за сыном. А вот свекровь была не на шутку встревожена.
– В нашем роду ни у кого не было ничего подобного! – говорила она. – У нас никто и никогда не фантазировал!
– В нашем – тоже! – пыталась возразить ей молодая мать.
Свекровь в который раз критически осматривала внука. Нет, внук был явно похож на своего отца, её сына. Внук был даже чем-то похож на неё саму! Но… и похож, и не похож. Откуда у него эти длинные пальцы, выгибающиеся в разные стороны? Что это за странные фигуры, которые внук выстраивает из пальцев? Сложит фигуру и замолкает, глядя на неё… Потом медленно, выбирает из фигуры один палец за другим, как будто порядок перестановки пальцев играет какую-то роль. Выбирает один палец за другим и складывает их по-новому или рассыпает пальцы в воздухе, сопровождая свои действия не то разговорами, не то песнями.
– Ну-ка, сейчас же замолчи! – прикрикивала на внука бабушка, пресекая его разговоры с самим собой.
Внук замолкал. Но пальцы всё ещё двигались в такт беззвучному ритму.
– Положи руки на одеяло! – бабушка пришлёпывала внука по непослушным пальцам.
Пришлёпывала не больно. Так, для порядка. Внук вытягивал вдоль одеяла тонкие ручки и смотрел на бабушку без сопротивления и плача. Просто смотрел и всё. От этого взгляда по спине бабушки бежали мурашки. Больше всех в доме о внуке волновалась именно она, бабушка, мать отца. Другие члены семьи были заняты добыванием хлеба насущного.
Семья была простая, если не сказать – простецкая была семья. Дедушка любил заложить за воротник, а папа любил пиво и был ярым болельщиком «Спартака». Он старался не пропускать ни одной игры и часто приходил после футбола то с подбитым глазом, то в порванной рубашке. Так болел горячо! До странностей сына у него просто руки не доходили. А мать… Ну что мать! Мать есть мать… Всё она видела, конечно. Видела и надеялась, что это пройдёт… когда-нибудь… Да и на работу она выскочила, когда сыну только год исполнился. А вот бабушка волновалась, и не напрасно. Внук, наконец, научился вставать в кроватке, затем и вылезать на пол через дырку в перильцах. Мать сначала хотела замотать дырку поясом от своего платья, чтобы сын не убегал из кроватки. Но потом поняла, что это совершенно ни к чему. Сын не проявлял интереса к окружающему миру. Он вылезал из кроватки только затем, чтобы забиться куда-нибудь в уголок и начать, как всегда, строить фигуры из пальцев.
Этот мальчик хорошо понимал, о чём с ним говорили взрослые. Но сам на человеческом языке не разговаривал. Ни в какую. Он говорил только сам с собой и на своём собственном языке. В три года бабушка отвела наконец внука к логопеду, а логопед послал бабушку с внуком к психиатру. Вечером того же дня в семействе разгорелся жаркий спор о том, в каком из родов были шизофреники и прочие психические больные. Спор догорел до скандала. Взрослые закрыли дверь на кухню и кричали там друг на друга.
Виновник спора сидел в это время в своём уголке за диваном и складывал фигуры из пальцев. На утро следующего дня все разошлись, и дома осталась одна бабушка. То ли давление у неё поднялось, то ли ещё что-то случилось… Было от чего случиться сердечному приступу! Короче, бабушка побледнела и стала оседать посреди комнаты прямо на пол, теряя сознание.
– «Скорую»…03… телефон… – хрипела она из последних сил, понимая, что сама не в состоянии добраться до прихожей и взять телефонную трубку.
Хватая ртом воздух и теряя сознание, бабушка вдруг услышала звучащий в прихожей детский голос:
– Улица такая-то, дом 25, квартира 12.
Она, видимо, потеряла сознание на какое-то время и очнулась от резкого звонка в дверь. Потом она услышала такой звук, как будто кто-то тащил в прихожую табурет… тащил волоком, не в силах поднять табурет и переставить… потом щелчок замка… Когда бабушка окончательно пришла в себя, в комнате рядом с ней врач переговаривался с фельдшером и ещё с кем-то:
– Не может быть! – басил врач. – Как это ты сумел номер набрать! И адрес свой знаешь! Молодец!
– Получается, что ты свою бабушку спас, – поддакнула фельдшер. – Любишь бабушку свою?
– Конечно, – отозвался детский голос. – Конечно, люблю…
К психиатру внука не повели. С этого момента он начал разговаривать. Причём разговаривал предложениями, как взрослый. Примерно через год он начал читать. Он не складывал слоги, а сразу читал слова и целые фразы. По-прежнему он любил сидеть в своём углу больше, чем играть в игрушки, гулять на улице или даже читать.
– Пойду в мой домик! – говорил он.
Взрослые уже привыкли. Да им и хорошо было – не бегает, не хулиганит. Поёт что-то да пальцы вертит, а так – нормальный пацан! Иногда отец, перебрав пивка, пытался воспитывать сына:
– Ну-ка, вылезай из своего угла!
– Это не угол, – возражал сын.
– А что же это?
– Это мой домик… это я в домике…
– Домик, домик! Мужчиной надо быть! Спортом заниматься! Хочешь, я тебя в секцию футбола запишу?
– Не хочу!
– А чего же ты хочешь? Всю жизнь в домике сидеть?
– Да…
– Вот наподдам тебе ремня, будешь знать, как сидеть по углам! И не спрошу тебя – завтра же в секцию запишу!
Ни угрозы, ни уговоры не помогали. Назавтра всё оставалось по-прежнему.
Однажды, когда сыну уже было лет шесть, а бабушка уехала на пару дней к сестре, мать спросила его:
– Ну что ты всё сидишь в своём углу? Что у тебя там? Почему ты пальцы свои крутишь? Что это за слова, которые ты говоришь?
Мать была беременна, уже месяце на седьмом. Он посмотрел на мать одним из своих долгих взглядов и сказал:
– Ну хочешь… садись рядом со мной. Сюда, в мой домик!
– Ох! – мать едва втиснулась за диван.
– Садись, – сказал сын, – ноги вытяни. Пальцы сложи… вот так!
– Не складываются, – мать пыталась удержать отёчные пальцы в неудобном положении.
– Сейчас, сейчас…
Он сел рядом с матерью и что-то залопотал на своём детском языке. Мать прикрыла усталые глаза. И тут она увидела…
Небо было голубым. Но таким чистым и таким высоким, какого не бывает. Было светло и тепло. Под ноги стелились непередаваемой красы растения и цветы. На деревьях висели золотистые незнакомые плоды. Пели неведомые и невидимые птицы… Вдали виднелся город, обнесённый переливающейся стеной. Ворота в город были крепкими и высокими и сияли перламутром. Высокий старец с белой бородой стоял около ворот, смотрел на неё и улыбался. Тут мать решила обернуться, чтобы посмотреть на сына, увидела нестерпимо яркий свет… и очнулась. Рядом с ней, на полу, сидел её сын, и гибкие пальцы его рук спокойно лежали на синих домашних брючках.
– Видела? – спросил он.
– Как… как… откуда? Почему?
– Не спрашивай, мама, – улыбнулся сын. – Скоро у тебя родится девочка, а потом – ещё мальчик.
– Откуда ты знаешь?
– Ты, ма… ты не сильно расстраивайся… если что…
– Если что? – мать взяла сына за руку.
Рука его была тёплой и сухой.
И тут раздался звонок в дверь. С работы пришёл папа, принёс с собой пару пива, а сыну– шоколадку. Мать едва выползла из-за дивана, чтобы открыть дверь мужу.
В семье родилась девочка, а старший сын пошёл в школу. Учился легко, но было видно, что в школе, со сверстниками, ему скучно. Весной, в конце первого класса, мальчишки уговорили его пойти на речку. Васька-третьеклассник уговорил, известный хулиган. Васька и провалился под лёд. Он кинулся спасать Ваську. Он бросился в ледяную воду и вытолкнул Ваську из образовавшейся полыньи. Откуда только силы взялись! Но сам он выбраться не сумел.
Когда тело достали…
Чистый такой в гробу лежал… чистый, спокойный, как будто радостный…
Васька с тех пор перестал хулиганить. Окончил десять классов и уехал в университет. Говорят, потом большим человеком стал. Учёным. Что-то такое, с космосом связано. В семье родился ещё один сын. Но сколько мать ни смотрела на своих младших детей, сколько ни ждала – ни один из них не складывал из своих пальцев никаких фигур и не разговаривал на непонятном языке.
Свекровь и свёкр давно померли. Мать с возрастом поверила в Бога, стала ходить в церковь, молиться и свечи ставить, за всю свою семью, за живых и за мёртвых. Правда, у Бога мёртвых не бывает… А муж её – всё так же пьёт пиво и болеет за «Спартак». Только больше не дерётся, если его команда проигрывает. Не потому, что болеет не горячо. Постарел просто…
Да, вот ещё что. Когда никого не остаётся дома, мать иногда идёт в угол, за диван. С трудом садится – артрит, попробуй-ка, сядь на пол!
Складывает узловатые пальцы, закрывает глаза…
Ничего она не видит…
- Подпись автора
Дзен-канал "Спорт-Бар"
Всё будет хорошо!
